воскресенье, 28 января 2018
Счастье можно найти даже в темные времена, если не забывать обращаться к свету. А.Дамблдор
***********************************************************************************************
Направленность: Слэш
Автор: Babka Jozka
Беты (редакторы):Laisina
Фэндом: Роулинг Джоан «Гарри Поттер»
Персонажи: Гарри/Драко
Рейтинг: PG-13
Жанры: POV, AU, Любовь/НенавистьПредупреждения: OOC
Размер: Драббл, 2 страницы
Кол-во частей: 1
Статус: закончен
Описание:
А теперь я сижу в кабинете директора и в считанные минуты пытаюсь уложить мечту и смысл всей моей жизни в единственное мое письмо тебе перед тем как пойти к нему, в лес. Глупо? Ну, я же придурок.
Посвящение:
Тем, кому понравится.
Публикация на других ресурсах: Уточнять у автора.
Примечания автора:
Эм... Наслушалась темы Nicholas Hooper – Dumbledore's Farewell ... И пришли ребята.
Когда ты это прочитаешь, меня, наверное, уже не будет. Нигде здесь. Я ни о чем не жалею, кроме одного – я так и не сказал тебе, что люблю. Мы обзывались, ругались, дрались, соперничали, побеждали друг друга, но ни разу, Мерлин, ни разу я просто не остановил тебя и не сказал. Кто знает, что бы ты ответил. Наверное, скривил бы снова губы в своей вечной малфоевской ухмылочке и выдал что-то типа: «Какой же ты придурок, Поттер!». Ну и пусть. Но тогда я бы знал, что попробовал. А теперь я сижу в кабинете директора, и в считанные минуты пытаюсь уложить мечту и смысл всей моей жизни в единственное мое письмо тебе перед тем, как пойти к нему, в лес. Глупо? Ну, я же придурок.
Драко… Драко, как бы я хотел хоть раз назвать тебя по имени не про себя, а с тобой. Сказать тебе: «Знаешь, Драко, какой ты восхитительный? Как нравится мне звучание твоего имени – как будто морские камушки перекатываются на берегу от легкой волны. Дррраааако…». Я никогда не был на море, но всегда мечтал там побывать именно с тобой. Мне почему-то всегда казалось, что ты все знаешь о море.
Еще мне бы хотелось попробовать на вкус твои губы. Только не кривись сейчас, ладно? Я знаю, что это странно, но потерпи. Сейчас меня можно потерпеть – я же все-таки иду умирать. Я всегда думал, что они сладкие, может, чуть с горчинкой. Так хотелось прижать тебя к себе, медленно прикоснуться к нижней, провести по ней языком. А потом прихватить губами, слегка втянуть, и потом уже накрыть своими губами полностью и целовать, целовать, целовать, зарываясь пальцами в твои волосы на затылке, прижимая, пока не кончится в легких воздух и не закружится голова. Я никогда и никого так не целовал, как хотелось поцеловать тебя.
Я никогда не мечтал о большем. Не смел. Зачем? Представлять – представлял, честно. В душевой там, к примеру. Но мечтать, что у нас будет как у других пар – нет. Понимал, что бессмысленно. Наверное, я уже тогда догадывался, что обречен. Но я благодарен Небу за то, что мне все же довелось почувствовать твои объятья, твое сбившееся дыхание на моей шее. Представляешь, в те считанные секунды, что мы неслись из Выручай-комнаты, я представлял, что ты это не от страха… Ну, придурок же.
Наверное, я все это зря. Это, наверняка, чистой воды эгоизм – уходить и радоваться тому, что ты будешь знать. Что ты будешь вспоминать меня не как другие. Не просто так. Но я хоть раз хочу что-то для себя. Можно? Спасибо.
Вспоминай меня, Драко. Просто иногда вспоминай. Я знаю – Герми и Рон, и другие – они будут. Но я так хочу, чтобы и ты. Особенно ты – не забывал.
Я рад, что встретил тебя. И прости, что не подал руки тогда.
------------------------------------
Когда Гермиона зашла в кабинет директора, она даже испугалась – посреди кабинета, стоя на коленях и сжимая в руках какой-то смятый пергамент, плакал Драко Малфой. Плакал горько и навзрыд, не боясь быть услышанным или увиденным. Плакал так, как плачут, когда теряют самое дорогое, что было в жизни. Опомнившись, Гермиона тихонько подошла и потянула за край пергамента, который выскользнул из руки Малфоя. С первых же строк девушка узнала почерк и ахнула. Бегло пробежав письмо, она подняла полные ужаса и слез глаза и встретилась с мокрыми серыми глазами. Она все поняла без слов. Молча обняв Малфоя за плечи, Гермиона прижала к себе его голову, давая волю слезам. Так они и сидели в темноте, молча. Так их нашел Рон, который сначала ничего не понял и уже хотел возмутиться, но Гермиона молча протянула ему листок, и он осел рядом, сжимая в своей широкой ладони ее маленькую ладошку.
Так их и застал Гарри, который после победы над Волан-де-Мортом метался по всему замку в поисках друзей и вспомнил про свое письмо в самый последний момент. Метнувшись к кабинету директора в надежде, что адресат не успел добраться до его откровений, он влетел в кабинет и замер, глядя на извечных врагов, сейчас в обнимку сидящих на полу. Драко поднял голову, и их взгляды встретились.
Когда исчезли Гермиона и Рон, они оба не заметили…
среда, 24 января 2018
Счастье можно найти даже в темные времена, если не забывать обращаться к свету. А.Дамблдор
***********************************************************************************************
Направленность: Слэш
Автор: Babka Jozka
Фэндом: Роулинг Джоан «Гарри Поттер»Персонажи: Гарри/Драко
Рейтинг: NC-17
Жанры: Первый раз, Любовь/НенавистьПредупреждения: OOC
Размер: Драббл, 6 страниц
Кол-во частей: 1
Статус: закончен
Описание:
Что делать, если однажды, изнывая от скуки, на обычной маггловской улице встретишь любимого школьного врага? Отомстить за школьные обиды? Съязвить? Или утащить в парк на аттракционы и посмотреть что из этого выйдет?
Посвящение:
Всем, кто любит этих мальчишек.
Публикация на других ресурсах: Уточнять у автора/переводчика
Примечания автора:
Идея родилась пока сидела в поликлинике в очереди к врачу с младшим. Видимо там было как-то особенно скучно, совсем как Гарри летом с Дурслями)). Ну, а раз родилось, то чего оттягивать - вот вечером и сложилось в такое вот нечто, на ваш суд. Мне видилось лето между 5 и 6 курсом, когда Драко еще не знает, что скоро будет с меткой, но догадывается, что что-то будет. Но там героям было бы по 15 лет. Маловато для цезуры. А потому пусть это будет после Хога. Лет в 18-19. Или учеба в Хоге начинается лет в 13. Как-то так).
Поттер скучал. Как и всегда раньше на летних каникулах. Ну, почти всегда. Всегда, когда он был у Дурслей. И, чтобы не слышать вечного ворчания Кикимера и не огрызаться с бабкой Вальбургой, Гарри сбежал на улицу, решив побаловать себя маггловским мороженым, и отправился в ближайшее кафе. И, заворачивая за угол, внезапно налетел на человека, кутавшегося в… МАНТИЮ!!! Гарри от удивления так растерялся, что даже не посмотрел ему в лицо. Просто увидеть человека в мантии в их маггловском районе было все равно что… что… ну, Гарри даже придумать не мог, насколько это странно и дико. От удара оба свалились на пятые точки, и пока Гарри приходил в себя от увиденного, и, заодно, от самого падения, парень в мантии резво вскочил и стал отряхиваться, бормоча что-то совершенно нелестное в адрес идиотов магглов, которые не смотрят куда идут и вообще ведут себя ну совершенно как Поттер в Хоге. И все это бормотание вместе с белобрысой макушкой было таким до боли знакомым, что Гарри даже забыл, что его только что просклоняли наравне с магглами.
- Малфой?! Малфой, это правда ты?! – Гарри даже сам удивился тому, что почувствовал. А почувствовал он радость. Почувствовал, обалдел и решил все же уточнить, - А что ты тут делаешь?
Драко Малфой, а это был именно он, услышав голос Поттера, замер, поднял на него взгляд и в ужасе отшатнулся. Нет, ну разве могло быть по-другому? Если уж не везет, то не везет во всем. Он тихонько застонал, прикрывая глаза, словно надеясь, что Поттер исчезнет. Но Поттер исчезать и не думал, а счастье на его удивленной физиономии Драко мог приписать только одному – герой понял, что Малфой тут совершенно один и теперь отыграется на нем за все те обиды, которые накопились за годы обучения в школе. Лично Малфой так бы и поступил. А как иначе? Теперь он на его территории, и Драко уже ничего не спасет. Впрочем, попытаться, все же, стоило.
– Эм, Поттер, - неуверенно начал Драко. – Я совершенно не ожидал тебя здесь увидеть. Прости, но я спешу, меня ждут, - И он попытался проскочить мимо Гарри, но тот уверенным броском ловца ухватил его за рукав и развернул к себе.
- Ну, Малфой, ну куда же ты так быстро убегаешь? И кто тебя может ждать в маггловской части города? – Он удивленно огляделся, - и как ты тут вообще очутился?
Малфой попытался выдернуть рукав, но его держали крепко.
- Поттер, отпусти меня, - зашипел Драко.
- Как только ты скажешь, кто тебя ждет и как ты тут оказался. И зачем, - Поттер уже слегка нервничал. Он вдруг вспомнил, что Малфой - это как бы враг. Ну, пусть бывший, но все-таки. И если он оказался тут, да еще в такой одежде, то явно произошло что-то неординарное и он, Гарри, просто обязан узнать, что именно. Если бы у него в кармане была мантия-невидимка, он бы отпустил Малфоя без вопросов и просто проследил бы за ним. Но мантия валялась на дне сундука, дома, так что приходилось пытаться поговорить.
Видя, что настроение Поттера быстро падает, Драко решил, что пара простеньких ответов его успокоят, и он, наконец, освободится.
- Поттер, ну я иду по делу, у меня встреча там, - он махнул рукой куда-то в сторону парка, виднеющегося вдали. И я уже опаздываю. Так что, пожалуйста, отвяжись от меня и дай мне пройти.
- О, так тебе в парк? Здооооровоооо! Малфой, а давай ты там быстренько встретишься с кем надо, и мы на аттракционы сходим? Ну, я тебя очень прошу, мне так скучно, а так хоть оторвемся как следует, а? Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста!!! – Гарри и сам был в шоке от того, что только что сказал, но идея прокатить Малфоя на русских горках, затащить его в комнаты ужасов и смеха, накормить мороженым и сладкой ватой… Самому все это проделывать было скучно, но с кем-то, пусть даже с Малфоем – почему нет? – однозначно веселее.
А Малфой смотрел на Поттера и не знал, что сказать. Вырываться и удирать было как-то совсем уж по-детски. Но и идти с Поттером в парк тоже было нельзя, потому что никакой встречи там не было назначено. Потому что сам Драко очутился в этом городишке и на этой улочке втихаря от всех чтобы… Чтобы найти и хоть одним глазком увидеть Поттера. Ну, не мог он больше, соскучился он – да! Можете ржать над ним все, кто рискнет! Потому что – нет, ну сколько можно? Каждую ночь эти зеленые глазищи и взгляд такой, что сердце сначала останавливается, замирает, а потом срывается в такой бешеный галоп, что никакой метлой не догнать. И руки, такие сильные, теплые, обязательно с небольшими мозолями, все от той же метлы. Так здорово, когда Поттер во сне проводит ладонями по спине, по плечам, зарывается в волосы всей пятерней и притягивает голову Драко к себе, медленно и жарко целуя… И Драко все понимает – война, нервы, спасение от Адского пламени, от Азкабана, от самого Темного лорда, в конце концов, но сколько же можно? Он же не железный! И он решил для себя, что увидит Поттера, и его отпустит. Наверное. Ну, или хоть Драко просто посмотрит на него. Не во сне посмотрит. И все! А тут…
Видимо, Драко слишком долго молчал. Поттер устал ждать и, как всегда, взял быка за рога, просто схватив Драко за руку и потащив в ближайшую подворотню.
- Куда?..
- Тихо, Малфой, - Гарри прижал его к стенке. – У тебя под мантией что?
Драко опешил. Нет, сны снами, но это уже перебор. Он попытался оттолкнуть руку Поттера, умело расстегивавшего его мантию.
- Поттер, ты что творишь? Брюки и рубашка там! Пусти, идиот! – Вырываться у Драко получалось плохо. Он трепыхался, крепко прижатый Гарри к стене, от чего трение между их телами только увеличилось, и он испуганно замер, почувствовав, что возбуждается. Еще не хватало, чтобы Поттер это заметил! Вот позорище…
- Молодец, хороший мальчик, - весело похвалил его Поттер, видя, что Драко затих под его руками. – Ничего я тебе плохого не сделаю, вот честное скаутское!
- Какое?
- Потом объясню! – Отмахнулся Поттер, стягивая, наконец, с плеч Драко мантию и тут же сворачивая ее в немыслимый кокон, оглядываясь и ища, куда бы припрятать, пока они будут гулять. – Просто тут в мантии гулять нельзя, на тебя все будут пальцем показывать.
Драко со злостью толкнул Поттера в плечо.
- А просто сказать об этом нельзя было? Придурок…
- Шрамоголовый, идиот очкастый, что там еще из твоего вечного арсенала? Малфой, ну пожалуйста, давай на сегодня зароем топор войны и повеселимся? Считай, что ты у меня в гостях! И что я знакомлю тебя с миром магглов. Поверь, будет весело!
Драко никак не мог перестать удивляться.
- Можно подумать, мне это знакомство нужно, - ворчливо огрызнулся он, но обзываться перестал, и стал закатывать рукава светло-серой рубашки. Гарри ждал, разглядывая его. Сейчас, наверное, потому, что он был не в школе и не в министерстве, Драко выглядел как-то по-домашнему. Конечно, вещи из очень дорогих магазинов, модельная стрижка, маникюр… Гарри незаметно сунул руки в карманы – он никак не мог избавиться от привычки грызть ногти. И все равно Малфой выглядел так, что хотелось взять его за руку и повести не в комнату ужасов, а куда-то на озеро, поплавать на лодке, причем чтобы греб обязательно Гарри, а Малфой чтобы трогал воду руками и прикасался к кувшинкам, и откидывал со лба эту непослушную челку. А потом сорвать и подарить ему самый красивый цветок…
Он очнулся от резкого щелчка пальцами у самого его носа.
- Поттер, ты заснул, что ли? – Малфой уже закатал рукава, пристроил в куст свою мантию, скрыл чарами и ждал, пока Поттер проморгается.
Гарри тряхнул головой, отгоняя наваждение. Что это с ним? Жара, не иначе…
- Прости, я задумался. Идем? - И он протянул руку. Драко завис. Поттер предлагал идти в парк, держась за руки? Он переводил взгляд с руки на Гарри и обратно, никак не решаясь ухватиться за крепкую ладонь. Гарри понял это по-своему. – Все еще злишься за то, что было на первом курсе? – Драко вздрогнул. Нет, он не думал сейчас об этом, но… Вот боггарт! Теперь еще и эта проблема. – Не злись, Малфой. Я сам жалею, что у нас тогда не вышло подружиться. Но все ведь можно исправить? – И он уставился на Драко своими невыносимо зелеными глазами совсем как во сне – с какой-то странной надеждой. И Драко не устоял. Резко выдохнул и схватился за руку Поттера, как утопающий. А Гарри сразу же уволок его за собой.
Парк был большой, аттракционов много. Всюду стоял шум, гремела музыка, верещали дети. Гарри таскал за собой Малфоя от одних каруселей к другим, выбирая самые крутые, по его мнению, чтобы совершенно поразить аристократа маггловскими штучками. Они уже прокатились на русских горках, причем затаскивать туда Малфоя пришлось на «слабо» - он решительно отказывался рисковать своей жизнью ради сомнительного удовольствия на виражах. На самых крутых подъемах и спусках он орал как девица, да и Поттер орал тоже, а потом они вместе хохотали над собой и остальными пассажирами. И под конец поездки Драко заявил, что хочет еще. В комнате страха единственным, что напугало Малфоя, был манекен в виде зомби, который вдруг ожил и протянул руку к его волосам. Малфой взвизгнул и отскочил за Гарри, а Гарри подумал: интересно, чего больше испугался Малфой - живого зомби или того, что кто-то попытался испортить ему прическу? В комнате смеха Драко держался зеркал пять. Он ходил за Гарри, который умывался слезами от хохота уже к третьему и ныл, что тут скучно и глупо пялиться на себя кривого. Но к пятому зеркалу его проняло, он стал тыкать пальцем в отражение Гарри и так заразительно хохотал, что к концу зала Гарри опустился без сил на колени и, если бы не помощь Драко, который буквально на себе выволок его на свежий воздух, он остался бы валяться там прямо на полу, умирая от смеха. Потом они ели сладкую вату – Гарри специально взял с разным вкусом, и они с удовольствием рвали друг у друга куски на пробу, а потом просто так, балуясь и снова хохоча, и совершенно по-маггловски облизывая пальцы. Методом проб и ошибок они поняли, что из всех вкусов маггловского мороженого Драко нравится клубничное и фисташковое. Ну, а Гарри традиционно лопал шоколадное – шоколад любого вида был его любимым лакомством.
Уже вечером, уставшие, вымотанные физически и морально, они медленно брели по темной аллее парка. Гарри пообещал под конец что-то совершенно волшебное, и, поскольку Драко отказывался верить в какое бы то ни было волшебство у магглов, Гарри просто предложил подождать и проверить. Шли молча, думая каждый о своем.
Драко думал, что наверняка сегодня в небе какой-то особенный для него парад планет, раз ему так повезло: и день такой замечательный, и он был совершенно счастлив. И даже если сейчас будет какая-то глупость он все равно скажет Поттеру, что да, это волшебно, потому что день сам волшебный и Гарри – тоже. Только этого он, конечно, не скажет. Просто не сможет, но хотел бы. Очень.
А Гарри думал, что вот ведь какое с ним сегодня случилось чудо - он увидел Малфоя без масок. Без этого вечного пренебрежительного выражения на лице, без надоевших издевок и подначек – нет, другого Малфоя. Живого и настоящего. С которым хотелось дружить, хотелось шутить и дурачиться, хотелось обхватить за плечи, как Рона, и рассказать что-то такое, сокровенное, которое только своим рассказывают. И он точно знал, что этот Малфой не ржал бы над ним. Что этот Малфой поддержал бы его во всем. И был бы рядом. И от этого так не хотелось, чтобы этот день заканчивался. Как хорошо, что он вспомнил про «Волшебную карусель».
Среди темных деревьев замелькали огоньки, и Гарри остановился.
- Ты мне доверяешь? – Это был самый странный за сегодня вопрос. Малфой опешил. Конечно, он ему не… Или да? Драко всмотрелся Гарри в глаза и решился.
- Да. – Тихо сказал он.
- Спасибо, - Так же тихо ответил Гарри. - Тогда закрой глаза, пожалуйста.
Драко подчинился сразу. Это было очень странное чувство – идти вслепую за Поттером. Но интерес уже взял свое, и Драко топал уверенно. А Гарри вел, осторожно придерживая за локоть, если случалась неровность и можно было споткнуться. Он тоже доверял и не завязал глаза. И Драко это оценил. И не открывал их, пока Поттер не остановил его, держа сзади за плечи и чуть разворачивая, шепча в ухо:
- Смотри.
Драко открыл глаза и замер. Он даже не дышал, боясь спугнуть это ощущение восторженного чуда – перед ним, вся в ярких разноцветных огнях, стояла круглая карусель. Она медленно вращалась, и вместе с ней вращались игрушечные кони, кареты, олени… Все это переливалось и слегка звенело, как бубенцы на санях у Санты, а все вокруг тонуло в сумасшедшем вальсе. У Драко закружилась голова и его шатнуло. Гарри тут же развернул его и прижал к себе.
- Что такое? Тебе плохо, да? Драко?! – И снова эти глаза, такие зеленые-зеленые и так близко. Драко вдруг подумал, что это наверняка сон. Весь его сегодняшний день – просто сон, потому что это не может быть реальностью. Все это – и вдруг налетевший на него Поттер, и маггловские карусели, и сейчас обнимающий его Гарри… И, чувствуя, как слабеют колени и кружится голова, шаленея от самого себя и своей смелости, пусть даже и во сне, Драко качнулся вперед и прижался губами к губам. Секунда, и Поттер принял, впустил. Перехватил инициативу, жадно впился. Пятерней зарылся в волосы, прижимая к себе еще сильнее, совсем как во сне, а второй рукой властно обхватывая чуть ниже талии, рывком вжимаясь бедрами, передавая импульс желания и доверия. Они целовались, а вальс гремел над ними, словно подгоняя, усиливая волны магии, которыми они обменивались вместе с поцелуем.
Наконец, отсутствие кислорода в легких заставило их прерваться, и тут на Драко накатила паника. Что он сделал? Это же Поттер! Настоящий, а не тот, что приходил в снах! Это – враг, который расскажет своим идиотским друзьям, и те будут тыкать пальцами и мерзко хихикать над ним, а потом пустят сплетни и… и вообще… В его глазах заметался страх, он отшатнулся от Гарри и попытался сбежать, но Поттер только сильнее прижал его к себе, поглаживая по спине и прижимаясь лбом ко лбу.
- Ну, что ты? Куда? Драко? Чего ты испугался, что себе уже напридумывал за пять секунд? Успокойся, а? Давай поговорим. Только сначала – прокатимся, ведь она тебе понравилась, правда? Ну? Очень тебя прошу – не убегай! Хороший мой! – Драко как-то странно то ли всхлипнул, то ли кивнул, зажмурившись, и Поттер тихонько потянул его за собой на карусель. Они уселись в карету, спрятавшись от посторонних глаз, и карусель закружилась, а Гарри просто притянул Драко к себе. Вообще-то он хотел успокоить, прижать покрепче, сказать, чтобы тот не переживал, что с ним это тоже впервые и ему тоже страшно. Что вместе они точно справятся. Но губы, такие теплые, еще сладкие от сладкой ваты и мороженого, оказались так близко, что Гарри не выдержал. Оседлав колени Драко, он обхватил ладонями его лицо и стал медленно сцеловывать сладость с его мягких теплых губ. А руки Драко как-то сами залезли под футболку Поттера и уже вовсю хозяйничали там, то лаская грудь и задевая, зажимая пальцами соски, то переходя на спину и прижимая Гарри к себе покрепче.
От поцелуев кружились головы. Кружилась и летела куда-то карета, кружилась карусель, кружилась, как сумасшедшая, сама планета, но им было все равно…
Когда карусель остановилась, они едва сумели выползти из кареты – их шатало как пьяных. Рубашка Драко была без нескольких пуговиц, футболка Гарри болталась помятым кулем. Они добрели до ближайшей скамейки и буквально рухнули на нее. Гарри повернулся к Драко.
- А что ты все-таки делал в моем районе, да еще в мантии? – Он вдруг вспомнил, что ни на какую встречу Малфой так и не пошел, а сразу отправился с Гарри на аттракционы. Драко как-то сразу сник и, кажется, даже покраснел – в темноте было не разобрать. Поттеру стало еще любопытнее, он подсел ближе, дернул Драко на себя, устраивая того на коленях, как недавно сам сидел в карете, и снова спросил, - как тебя сюда занесло?
Драко попытался вырваться – не вышло. Поттер только прижимал к себе крепче и тихонько целовал шею и за ухом, совершенно не давая сосредоточиться, придумать что-то стоящее, соврать. Совершенно разомлев, Драко не выдержал.
- Тебя искал, - голос был хриплый, дыхание было рваным, потому что Гарри уже спустил с его плеч рубашку, оставив ее висеть на запястьях, и широкими мазками оглаживая спину, совершенно по-хозяйски то прикусывал, то вылизывал соски. Отрываться от этого волшебного действия ему не хотелось, и поэтому он просто промычал что-то с вопросительной интонацией, что Драко понял, как вопрос «Зачем?».
Говорить не хотелось. Хотелось, чтобы Гарри не останавливался, чтобы опустился ниже, что бы делал то же, что иногда происходило во сне и тогда Драко просыпался от «мокрых» снов. И Гарри как будто услышал его, быстро расстегнул ремень и ширинку, пуговица, кажется, отлетела сама, и запустил туда руку, обхватывая давно стоявший член. Драко выгнулся и застонал, но Гарри - каков подлец! – сделав пару резких движений вверх-вниз, выпустил его и таки оторвался от вылизывания груди Драко, чтобы все же уточнить.
- Так зачем ты меня искал, Драко?
Драко застонал и попытался вернуть руку Гарри туда, где она была нужнее всего, но тот лишь тихонько рассмеялся. Он поглаживал головку, размазывая капельку смазки, цеплял уздечку, и шептал прямо в ухо Малфою:
- Зачем? Зачем, а? Расскажи! Ну же, Драко! Доверься мне, - при этом Поттер цеплял языком мочку, прихватывал ее губами, легонько оттягивал и дул. Драко готов был выть волком, лишь бы получить уже такую необходимую разрядку. Он попытался сам обхватить свой член рукой, но Поттер перехватил его руку, потом вторую, обе завел ему за спину и там обхватил оба запястья своей, удерживая. И вернулся к прерванному занятию, вновь поглаживая, прикусывая, вылизывая, сводя с ума, шепча, - ну же, ну, Драко, давай, расскажи мне…
Голова Драко без сил опустилась на плечо Гарри. Он уже почти плакал - возбуждение было даже слегка болезненным. Видя это, Гарри предложил – Давай так - ты рассказываешь, а я делаю тебе хорошо? – Драко кивнул, он сейчас на все был готов согласиться, лишь бы Поттер снова стал делать так, как ему нужно. Гарри снова обхватил ладонью его член и стал медленно двигаться вверх-вниз по стволу, поглаживая большим пальцем головку. Драко часто задышал, но Гарри стал замедлять темп, и Драко заговорил.
- Ладно, ладно, черт с тобой, Поттер! – Гарри сразу увеличил темп, и Драко стало явно труднее говорить. Фразы получались короткие, резкие. – Ты мне снился! Придурок. Все время. Вот. Почти как сейчас. Такой. Хочу. Хотел. Все время. Сил нет. Решил. Найду. Отпустит. А тут ты. – Гарри от всего услышанного сам не заметил, как выпустил руки Драко и ускорил темп настолько, что Драко уже не мог говорить, просто задыхался ему в шею, дрожал всем телом, поскуливая, прижимая к себе руками за плечи, за голову, пытаясь двигать навстречу руке бедрами, и, наконец, изогнулся дугой, выкрикивая его имя и бурно выплескиваясь им на штаны и в ласкающую его руку.
Стараясь отдышаться, он боялся поднять глаза и посмотреть на Поттера, но тому было не до переглядок – сам возбужденный до предела, он так и не получил разрядки, а потому быстро наложив очищающее, он сейчас пытался справиться одной рукой с ширинкой, а второй покрепче прижимая к себе Драко. А тот вдруг змеей скользнув вниз, отвел руки Гарри от ширинки и сам быстро расстегнул его джинсы, высвободив, наконец, член Гарри из плена. Несколько секунд полюбовался им, и вдруг обхватил головку губами. Поттер от такой неожиданной ласки взвыл, дернул бедрами, толкнувшись между этих сладких горячих губ чуть глубже, и этого ему хватило, чтобы разразиться лучшим в его жизни оргазмом.
Обалдевшие от сладкой истомы после оргазмов, от вседозволенности этого странного, но, несомненно, волшебного вечера, они никак не могли отдышаться и так и сидели молча, развалясь рядышком на скамейке, едва найдя силы привести в порядок одежду.
Гарри крепко держал за руку Драко, боясь, что тот снова попытается сбежать, но Драко не стал бы. Пусть. Пусть завтра хоть к позорному столбу, хоть в Запретный лес к оборотням, хоть снова к Темному лорду под метку, но сегодня было таким, когда сбывались мечты. А на остальное - плевать! И Драко снова потянулся к Гарри за поцелуем…
Счастье можно найти даже в темные времена, если не забывать обращаться к свету. А.Дамблдор
***********************************************************************************************
Направленность: Слэш
Автор: Babka Jozka
Беты (редакторы):
Фэндом: Роулинг Джоан «Гарри Поттер»Персонажи: Гарри/Драко
Рейтинг: NC-17
Жанры: Предупреждения: OOC, Насилие, Кинк
Размер: Мини, 5 страниц
Кол-во частей: 1
Статус: закончен
Описание:
Тяжелые атласные занавеси ниспадали волнами с теряющегося в темноте верхнего полога, а чуть более светлые газовые покрывала скрывали от глаз смутную фигуру человека, стоящего на кровати на коленях. Гарри почти не дышал, в горле было сухо, сердце стучало все быстрее. Отодвинув в сторону одно из газовых покрывал, он замер, пожирая глазами открывшуюся ему картину. Спиной к нему на коленях стоял обнаженный Малфой. Его руки были привязаны к столбикам алькова, как и ноги, широко разведенные в коленях.
Посвящение: читателям)
Публикация на других ресурсах: уточнять у автора.
Примечания автора:
Уже и не помню что навело на мысль. Но это "что-то" явно было). Долго не решалась выкладывать. Но, с другой стороны, не пропадать же добру, а вдруг кому приглянется тоже.
Гарри ввалился домой почти ночью. Работа, работа… не продохнуть. Ему уже 27, пора бы подумать о личной жизни, друзья только и говорят, что он должен жениться, завести детей. Гермиона и Джинни неустанно знакомят его в пабах и на праздниках дома со всевозможными «подружками», рассказывают ему, как все их подруги млеют от его спортивной фигуры, от ярких зеленых глаз… И все это было бы здорово, если бы не одно «но». Не заводят героя девушки. И снится ему только один-единственный человек, и хочется быть только с ним, и мечтается только о нем. Но сказать ему об этом никак нельзя, потому что… Страшно. А еще - стыдно. Герой его снов вовсе не интересуется мужчинами, а уж тем более героем лично. Он по-прежнему саркастично приподнимает бровь и кривит губы в усмешке, когда они случайно пересекаются по работе в коридорах министерства. Проходя мимо, он откидывает со лба белоснежную челку, ухмыляется, цедя «приивеет, Поооттеееер», и идет дальше. А Гарри старается не сбиться с шага, не оглушить всех и каждого грохотом собственного сердца, прячет глаза, бормочет тихое невразумительное приветствие и старается скорее добраться до своего кабинета. А там… А там как получится. Иногда получается закрыться от всех кучей заглушающих и запирающих и, зажав в ладони свое немаленькое достоинство, прикрыть глаза, представить, что это не его пальцы вовсе, не его грубая ладонь, а тонкие аристократические пальчики, нежно сжимающие его плоть. А может и не только пальчики, может и губы, и язык… и… ох…
А иногда ничего не получается, потому что встретится кто-то на дороге, и Гарри изо всех сил старается не думать о Драко, забыть, сосредоточиться на встреченном человеке… И иногда это даже получается. Но не сегодня.
Сегодня все как-то иначе. Иначе усмехнулся Малфой, проходя по коридору, и взгляд его был непривычно задумчивый, внимательный, оценивающий какой-то. Иначе отреагировал организм Гарри, вспышкой желания отозвавшись в паху еще до того, как блондин подошел на расстояние обычного приветствия. Наверное, сказывается то, что у него давно не было никакой разрядки, только адреналин на работе. И потому он после работы зашел в паб и вместо привычного сливочного пива заказал сразу несколько порций огневиски. Вкуса он почти не почувствовал, зато в голове образовалась некоторая легкость, и Гарри надеялся, что сегодня он уснет спокойно, и сны будут о чем-то… блондинисто-приятном.
Но едва он успел принять душ, переодеться в джинсы и футболку и наскоро перекусить, как услышал, что в окно скребется чья-то сова. Вздохнув, он пошел открывать окно, надеясь, что это не вызов на ночной рейд. Сова оказалась незнакомой и улетела сразу же, как только он отвязал письмо. Пожав плечами, Гарри присел на диван в гостиной и развернул пергамент.
«Я жду тебя и уже скучаю. Твой Д.М.
P.S. Перо – портключ».
У Гарри засосало под ложечкой и мгновенно пересохло во рту. Это шутка? Он развернул пергамент дальше и из него выпало совиное серое перо, инкрустированное серебром. Черт! Гарри забил бы на все шутки и розыгрыши, но подпись… «Твой Д.М.» мог быть только Драко Малфоем. Гарри не понимал, почему так уверен в этом, но он знал это точно. А значит… Сердце сорвалось в какой-то совершенно сумасшедший галоп, руки вспотели. Но в конце концов это не может быть настолько страшно! В самом плохом случае Драко просто посмеется, а к этому Гарри было не привыкать. Розыгрыши - это весело, Гарри и сам потом сможет над собой посмеяться, наверное. А в лучшем… О, об этом вот лучше сейчас не думать, а то в паху и так уже ноет и тесно. И это только от мыслей. И Гарри взял в руку палочку и сжал портключ.
Рывок, и он стоит в полутемной комнате, освещенной только камином у дальней стены и несколькими свечами. За спиной у Гарри дверь, а перед ним, практически в центре комнаты… о, такое зрелище надо рассмотреть поближе. Привычно кинув на дверь несколько заглушающих и запирающих заклятий, Гарри медленно, как под гипнозом, двинулся к камину, перед которым стояла огромная кровать с альковом. Тяжелые атласные занавеси ниспадали волнами с теряющегося в темноте верхнего полога, а чуть более светлые газовые покрывала скрывали от глаз смутную фигуру человека, стоящего на кровати на коленях. Гарри почти не дышал, в горле было сухо, сердце стучало все быстрее. Отодвинув в сторону одно из газовых покрывал, он замер, пожирая глазами открывшуюся ему картину. Спиной к нему на коленях стоял обнаженный Малфой. Его руки были привязаны к столбикам алькова, как и ноги, широко разведенные в коленях. Он тяжело дышал и явно не слышал, что Гарри уже в комнате. Его голова склонилась на его же плечо, а сзади из его блестевшей смазкой дырочки свешивался чудесный белый хвостик фуро. И это так замечательно сочеталось с его собственными светлыми волосами, небрежно заплетенными в косу, что у Гарри от нежности и желания просто захватило дух. Хотелось обнять такого Драко, целовать его шею и плечи, лаская руками грудь, цепляя соски. Хотелось выцеловывать каждую клеточку его такого ослепительно красивого тела, дарить нежность и ласкать, ласкать, ласкать…
Во рту окончательно пересохло, и Гарри оглянулся в поисках хоть какой-то жидкости. Ему на глаза попался столик, инкрустированный серебром и малахитом, на котором в вычурной вазе лежали яблоки и виноград, а рядом стоял бокал, наполненный до краев, несколько бутылок и графинов с разными напитками. Но Гарри некогда было раздумывать, он схватил бокал и мигом осушил его, не сводя глаз с фигуры на кровати. В голову впервые закралась мысль, что, несмотря на то, что это зрелище великолепно и достойно кисти величайших художников, может, самому Малфою вовсе и не доставляет удовольствия быть привязанным к кровати в ожидании того, что его должны скоро трахнуть. И может, все это чья-то злая шутка, и, если Гарри к нему сейчас полезет с поцелуями, Драко его потом просто проклянет? В голове судорожно забилась слизеринская мысль о том, что у него есть письмо и что это какое ни есть оправдание, и может сначала все же приласкать, а потом отпустить, извиниться…
Но Гарри был гриффом и просто не мог наступить себе на горло… Вернее, именно это он сейчас и собрался сделать, вот только еще минутку полюбуется, только прикоснется… Хотя бы под видом того, что придержит, пока будет отвязывать или еще как-то… А потом просто свернется дома под одеялом клубком и сдохнет от тоски и несбывшихся надежд.
Гарри скинул кроссовки и забрался на кровать. Это движение не осталось незамеченным. Драко приподнял голову и глухо застонал. Гарри понятия не имел, отчего тот стонет – от боли или от неутоленного желания, но этот стон скрутил ему все внутренности в тугой комок, и его член больно уперся в ширинку – ему явно не хватало там места. Гарри медленно подобрался к бывшему слизеринцу сзади и тихо позвал того по имени. Драко снова тихо застонал, даже не пытаясь оглянуться. Его кожа была покрыта испариной, мышцы на руках и спине мелко подрагивали. Ягодицы периодически сжимались, и от этого хвостик слегка подергивался, а его член стоял колом. Весь его вид говорил о неудовлетворенном желании. И Гарри решился прикоснуться к этому совершенному телу, которое сейчас так бесстыже было открыто перед ним. Он провел кончиками пальцев от шеи по позвоночнику вниз, и Драко буквально выгнуло дугой от этого легкого прикосновения. Гарри старался держать себя в руках, но руки эти предательски тряслись, дыхание давно было рваным, колени буквально подгибались, и в паху от желания тянуло так, как еще никогда в жизни. Гарри стал медленно поглаживать плечи, руки Драко, и блондин, тихо постанывая, не пытался отстраниться от его прикосновений, из чего Гарри сделал вывод, что ему нравится эта игра. Тогда он перешел к более активным действиям – он прижался к Драко сзади, обхватив того руками и скользя по груди и животу, поглаживая, пощипывая соски, прижимаясь своим горячим стояком к бедрам стоявшего перед ним парня, и сам не заметил, как начал стонать вместе с Драко, который тоже жался к нему своим телом, как только мог, насколько позволяли привязанные вверху руки. Жадно лаская сводившее его с ума тело, Гарри опускался все ниже, обходя упруго стоявший член Драко, лаская внутреннюю сторону бедер, слегка сжимая поджавшиеся яички. Драко уже дрожал всем телом и, тяжело дыша, откидывал голову назад, ища губы Гарри. И Гарри, наконец, жадно начал целовать его, наслаждаясь вкусом этих нежных губ, о которых так давно мечтал, которые сейчас не кривились в самодовольной ухмылке, а жадно ловили каждое его прикосновение и что-то неразборчиво шептали в перерывах между упоительными поцелуями. Наконец Гарри легонько погладил напрягшийся живот Драко, медленно подбираясь к давно просившему ласки члену. Он осторожно обхватил его ладонью, размазал большим пальцем капельку тягучей смазки по головке и сделал несколько движений вверх-вниз, слегка прокручивая кулак у головки, прислушиваясь к судорожным вздохам Драко – тот задохнулся, захрипел и подавался вперед, тыкаясь в ладонь и постанывая. Понимая, что сам уже почти сошел с ума и не сможет остановиться, что бы ни произошло сейчас, Гарри быстро отстранился от Драко и окончательно избавился от одежды, тут же снова прижимаясь бедрами и горящим от желания членом, тыкаясь в ягодицы Малфоя. Свободной рукой он тихонько поглаживал Драко по груди, прижимая его к себе все сильнее, чувствуя, как подрагивает его тело, слушая учащенное, рваное, хриплое дыхание, ощущая, как дробью колотится его сердце. Сердце Гарри тоже давно уже оглушительно гремело у него в груди, сам он дышал как марафонец-победитель, и ему хотелось только одного – почувствовать себя внутри этого прекрасного, возбужденного тела, ощутить, как мышцы сжимаются вокруг его члена, вжаться в него, прикусить кожу на шее и никогда больше не выпускать из рук это ослепительное счастье. Он осторожно потянул за хвостик фуро, потом перехватил его основание и стал медленно кружить пальцами вокруг отлично смазанной и растянутой дырочки, вызывая у Драко хриплые стоны и мелкую дрожь. Медленно, очень медленно он достал пробку из ануса парня и прижался к нему своим горящим от желания членом, надавливая головкой на еще не закрывшуюся, медленно сжимающуюся дырочку, проникая внутрь, ощущая, как тугие горячие стенки обхватывают его, сдавливают, заставляют задыхаться от накатывающего желания ворваться одним резким рывком до самого конца, не останавливаясь, не ожидая пока замерший и напрягшийся Драко поймет, что происходит, примет игру и отзовется, или попытается оттолкнуть. Хотелось ворваться резко, сильно. Раз за разом толкаться внутрь, пока вселенная не взорвется яркими красками, заслоняя собой весь мир. Но он не мог, он не хотел причинять боль, он еще помнил, что перед ним Драко – его мечта, его жизнь, человек, которого хотелось только любить, оберегать, ласкать, но никак не причинить боль, не порвать. Гарри замер и ждал, жарко шепча Драко в самое ухо: «Хороший мой! Сейчас все будет хорошо. Расслабься. Пожалуйста. Я люблю тебя. Я так хочу тебя, Драко! Так давно хочу! Так мечтал! Ну же…» Драко не двигался, прислушиваясь, и не пытался отстраниться. Наоборот – спустя полминуты он хрипло застонал и подался навстречу, от чего у Гарри чуть окончательно не снесло крышу. Едва сдерживаясь, медленно начиная двигаться внутри Драко, он возобновил движения второй рукой. Лаская член блондина, он целовал его шею, спину, прикусывал мочку уха, шепча всякие приятные пошлости, слова любви, желания, признания - выплескивая все, что накопилось в нем за все эти годы ожидания. Все, что всегда мечтал сказать, но никогда бы не решился, если бы не этот «подарок». Мысль о том, что Драко может и не нравится быть в роли такого подарка, Гарри отогнал как можно дальше, потому что остановиться у него уже просто не было сил, даже если бы ему сказали, что после его отправят в Азкабан, даже если заавадят – все равно уже, пусть, только дайте кончить в такое вымечтанное, желанное тело, дайте увидеть, как забьется в оргазме от его ласк любимый… А потом делайте, что хотите. Дойдя до конца, он замирал, останавливался на несколько секунд и медленно выходил, но, почти выскользнув, он сразу толкался назад, постепенно наращивая темп и силу толчков, пытаясь найти нужный угол, чтобы доставить максимальное наслаждение. Судя по движениям бедер ему навстречу, Драко не было больно, а судя по громким вскрикам и стонам правильный угол был найден, и Гарри усилил рывки, одновременно лаская одной рукой член Малфоя, а другой тихонько поглаживая по груди, пощипывая соски, не переставая шептать прямо в ухо, как он любит Драко, как давно хотел быть с ним, но не решался, как он хочет его, как мечтал о нем еще со школы, как хочет увидеть как Драко кончит - кончит для него, ну, пожалуйста, пожалуйста… Издав хриплый стон, Малфой забился в его руках от сильнейшего оргазма, выплескивая сперму на пальцы и собственный живот, и этот стон оказался последней каплей для Поттера. Почувствовав, как судорожно сжимаются мышцы вокруг его члена и как Драко дрожит всем телом, Гарри и сам улетел следом за своим вынужденным любовником, не видя ничего и не понимая, что почти повис на Малфое.
Сквозь гул в голове Гарри все отчетливее слышал, как его зовут, зовут по имени. Кто-то пытался достучаться до его сознания. Гарри медленно приоткрыл глаза и скорее почувствовал, чем увидел, что все еще прижимается к спине Драко и почти висит на нем. Понимание хлынуло в мозг моментально, и Гарри шарахнулся в сторону, чуть не свалившись с кровати. Вскочив, он дернулся было к валявшимся рядом брюкам, потом оглянулся на висевшего на руках Малфоя. Тот тяжело поднял голову и простонал его имя, и Гарри кинулся к нему.
- Сейчас, Малфой! Прости. Сейчас отвяжу! - Гарри нашарил валявшуюся палочку, взмахнул ею, и тело Драко без сил свалилось ему на руки. Гарри уложил его на кровать, каждую секунду ожидая, если не проклятия, то уж точно убийственного слова или взгляда, но Малфой лежал тихо, постанывая и не открывая глаз. Гарри забеспокоился, начал медленно растирать Драко кисти рук, попутно снимая кожаные браслеты, шепча очищающее, заживляющее и обезболивающее, утешая, целуя покрасневшие тонкие запястья, в сотый и тысячный раз прося прощения. Он уже давно понял, что выпитый им бокал был вовсе не с водой, что, если бы не это зелье, он почти наверняка переборол бы себя и отвязал бы Малфоя сразу, а не позволил бы себе скатиться в бездну желания. Но теперь было бессмысленно доказывать что-то Малфою, бесполезно объяснять, сваливая вину на зелье. Он прекрасно понимал, что и без зелья безумно хотел Драко и, если бы представилась возможность повторить этот вечер, он бы… А теперь оставалось только привести Драко в чувство и вернуться к себе домой. Гарри хотелось завыть от бессилия, от невозможности объяснить и все исправить. Было так больно, что он почти пожалел о произошедшем – ведь теперь вместо надежды хоть когда-то поговорить, хоть изредка видеть Драко, у него остались только воспоминания. Ну, что ж – этим он и будет теперь жить, раз больше все равно ничего не оставалось. Он прикрыл Драко легким покрывалом, убедился, что ничего страшного с ним не случилось, и стал одеваться, собирая разбросанную по всей комнате одежду.
Наконец он оделся, подобрал отброшенную второпях палочку и медленно повернулся к Драко. Тот лежал, откинувшись на подушки, и наблюдал за Гарри тяжелым взглядом. Гарри замер перед ним, как кролик перед удавом, не зная, что сказать, куда девать глаза.
- Прости – Снова, в сотый раз, прошептал он и уже собрался трансгрессировать к себе, когда услышал:
- Это все правда – то, что ты шептал мне здесь, когда…?
Гарри почувствовал, как его всего заливает краска стыда. Но терять ему было уже нечего, и потому он громко сглотнул и молча кивнул в ответ.
- А слабо повторить сейчас – без зелья и в одежде? – В голосе Драко не было издевки, просто вежливое любопытство. Он не верил. А Гарри вдруг стало очень обидно. Да если бы он не любил этого гордеца-аристократа так долго, не мечтал о нем каждую ночь, не... он никогда бы не сорвался, от одного его вида у него не пересохло бы в горле, он вообще бы не потянулся пить, а сразу отвязал бы его.
- Не слабо, - Гарри поднял голову и посмотрел Малфою в глаза. Голос звучал ровно, даже слишком. Наверное, это и выдавало его с головой, потому что Драко вдруг напрягся, даже привстал, - Я люблю тебя. Давно уже. Но ты всегда был такой… Не подойти к тебе, ни поговорить – как нарл. Колючий. Вот я и молчал. А тут… - Гарри тяжело вздохнул и достал из кармана злополучное письмо. Протянул его Драко, а сам присел в кресло напротив кровати, с силой провел ладонью по лицу, пытаясь успокоиться. Малфой даже не глянул толком на клочок бумаги, не сводя глаз с Гарри. – Ну, я подумал, что если это шутка, то ладно, посмеемся. А если нет… И здесь… Я тебя увидел и чуть с ума не сошел от желания. Но я бы удержался, правда. Просто в горле так пересохло, и я выпил то, что тут в бокале налито было, а потом… Все как в тумане. – Гарри заставлял себя смотреть в глаза Драко. – Прости меня. Я понимаю, что все это не оправдание. Завтра же напишу заявление на работе, пусть уволят. И уеду. Ты меня больше не увидишь… - Голос все-таки сорвался в конце, и Гарри закашлялся, пытаясь скрыть свою боль, отводя глаза, отворачиваясь, приподнимаясь что бы уйти.
- Иди ко мне, - тихо сказал Драко и Гарри замер. Наверняка ему послышалось. Но Малфой повторил, уже громче – Иди ко мне, Поттер! – И подтянувшись к нему, схватил Гарри за руку и дернул на себя. Упав на кровать, Гарри непонимающе уставился на Драко. А тот обхватил его лицо ладонями и всматривался в глаза, пытаясь увидеть там ответы на свои заданные и не заданные вопросы. Неужели он тоже? Драко так долго ждал, мечтал, еще со школы. Он уже не верил, что с Гарри когда-то будет возможно хоть что-то, и вдруг случайно подслушал разговор двух сплетниц, обсуждавших очередной отказ красавца Поттера встречаться с какой-то девушкой. Дамы задавались вопросом, почему герой такой переборчивый, и одна вдруг высказалась на счет его ориентации… И тогда у Малфоя созрел план, как проверить…
- Какой же ты доверчивый и предсказуемый, мой грифф, - Драко нежно прижался губами к шее за ухом Гарри, а потом зашептал ему в самое ухо, пересыпая фразы поцелуями, - Куда ты собрался? Неужели ты думаешь, что после всего что тут было, я тебя куда—то отпущу? Не ради этого я провисел на этих цепях несколько часов под действием того же зелья, что бы после одного раза так просто выпустить тебя из своих рук! Я чуть не спятил от неутоленного желания, пока тебя ждал! Я же даже сам себя приласкать не мог! Есть у тебя после этого совесть?
Гарри уже почти ничего не соображал от его слов, от нежных губ и горячих пальцев, поглаживающих его лицо и шею. Ничего не понимал, кроме одного – Малфой не злится, он… доволен? По крайней мере, выглядит он сейчас, как кошка, слопавшая всю сметану на рынке и не лопнувшая при этом. Ничего не понимая, только чувствуя, что его обнимают, а не гонят, целуют, а не проклинают, он, почти уже потерявшись в эйфории полного счастья, откинувшись на кровать и подставляясь под поцелуи, задал главный вопрос, который пробился из пьянящего чувства блаженства:
- Ты тоже любишь?
И задохнулся от нежного шепота в самое ухо:
- Давно, Гарри, давно!..
июль, 2016
суббота, 20 января 2018
Счастье можно найти даже в темные времена, если не забывать обращаться к свету. А.Дамблдор
***********************************************************************************************
На Фикбуке
https://ficbook.net/readfic/4728358
***********************************************************************************************
Направленность: Слэш
Автор: Babka Jozka (https://ficbook.net/authors/1859161)
Беты (редакторы):
Часовая https://ficbook.net/authors/598372
Laisina https://ficbook.net/authors/1745147
Фэндом: Роулинг Джоан «Гарри Поттер»
Пейринг: Гарри Поттер/Драко Малфой
Рейтинг: PG-13
Жанры: POV
Размер: Мини, 4 страницы
Кол-во частей: 1
Статус: закончен
Описание:
И он пел, изредка прерываясь что бы глотнуть из бутылки и промочить горло. Пел старинные баллады о любви и нежности для девчонок. Пел о борьбе и выборе, о нелегком пути воина, пел об одиночестве. А я все стоял, вслушиваясь в этот уже охрипший голос, боясь пошевелиться, чтобы не выдать себя, пропуская сквозь душу всю энергию его молчаливого крика, которым он выплескивал из себя свою боль через эти песни.
Посвящение:
Гитаристам, умеющим зацепить душу.
Публикация на других ресурсах: Уточнять у автора/переводчика
Примечания автора:
Все песни - выдумка и обрывки воспоминаний.
Вдруг вопросы - работа раньше была опубликована под другим именем. Я сменила ник.
Гарри
Мы потихоньку восстанавливали Хогвартс. Это было больно – видеть стены замка с прорехами от ударов кувалд великанов, обожженные, расколотые заклятьями, как раны на живом теле. И мы восстанавливали эти стены, знакомые классы, любимые портреты… и себя. Это помогало – можно было отвлечься, а можно было позволить себе пережить боль, пропустить через себя и попытаться идти дальше. Мы работали до изнеможения, чтобы сил оставалось только поесть, в душ и вырубиться в постели. И постепенно мы стали приходить в себя. Чем больше удавалось восстановить родной замок, тем чаще появлялись на лицах улыбки, тем легче было работать, тем радостнее становилось на сердце. Мы отпускали умерших и принимали себя – живыми. Прощали себя. Позволяли себе жить: чувствовать радость, любовь, улыбаться ветру и солнцу. Мы возрождались к жизни месте с нашим замком.
Пару лет назад я выучился играть на гитаре. Летом познакомился с парнем, Джимми, который вечерами играл на площадке недалеко от дома моей тетки. Сначала я просто стоял в сторонке и слушал. Боялся подойти, боялся, что прогонят. Но однажды он заметил меня и сам позвал в круг. Те, кто были с ним, не общались с моим кузеном, а значит был шанс, что это неплохие ребята. И песни они пели больно душевные. Порой это были медленные старинные баллады, а порой что-то рваное, дерзкое – такое, что и не сразу поймешь о чем, но за душу рвет так, что спазмы в горле и руки дрожат. И я слушал как завороженный, слушал, слушал, а потом не выдержал, решился и попросил показать, научить. И Джимми снова не прогнал, а принялся показывать, объяснять. И через пару месяцев я уже вполне сносно мог сыграть половину его репертуара. При покупке всего для школы я и купил себе обычную маггловскую гитару. И привез ее в школу, потому что оставлять ее у Дурслей было нельзя – Дадли ее мигом бы расколотил о чью-то голову, если не об мою. Поначалу мои сокурсники косились на непонятный чехол у меня за плечами, но потом, когда мы в купе расселись по местам и я достал мою девочку, взял пару аккордов и спел пару песен… В общем, всю дорогу в наше купе было не пробиться, а переодевались мы перед самым приездом, впопыхах. Но было весело. С тех пор, когда у нас выпадал свободный вечер, мы с гитарой устраивали мини–концерт для гриффиндорцев и некоторых гостей из других факультетов. А потом закрутилось – смерть Дамблдора, наш побег… А девочка моя так и осталась в башне, ждала меня… И дождалась. Пережила Пожирателей, сражение, уцелела. И вот, когда боль и горе стали понемногу отступать, мы, после тяжелых работ по восстановлению замка и после ужина, стали собираться у озера или на опушке леса. Разжигали костер, садились поближе к огню, лопали вкусняшки, утащенные с кухни. Иногда кто-то приносил сливочное пиво, а иногда и огневиски. Люди приходили, подпевали, уходили парочками или по одному. Менялись лица, факультеты – впрочем, форму мы не носили, а в свете костра мало что можно различить, и я часто во время игры снимал очки и не видел, кто именно сидит чуть дальше от меня. Просто ребята, просто люди. Вместе. Только один человек никогда не приходил к костру, никогда не садился рядом, никогда не подпевал. Его я бы увидел, узнал. Но он не приходил.
Драко
Я не знал, что такое возможно. Сюда я вернулся потому, что больше некуда было идти. Это было единственным местом, которое я мог теперь назвать домом, да и тот был полуразрушен. Я был совершенно один в этом огромном мире, никому не нужен, всеми забыт. Мэнор разрушен, деньги конфискованы, как и остальные дома, имущество. Мать погибла, отец в Азкабане. А я оправдан стараниями Гарри Поттера, но теперь мне просто некуда идти - и я пришел сюда. Точнее, я бы, наверное, остался на развалинах поместья, но Блейз чуть ли не за шиворот приволок меня, заявив, что не бросит меня на руинах и что нужно доучиться. Мне было все равно, и я не спорил. Без разницы. И вот теперь я сам себе не верил – восстанавливая школу, я потихоньку, как по кирпичику, восстанавливал себя. Сам в это не верил, но это происходило – сначала практически все время молчавший, закрытый в себе, я постепенно почувствовал, что окружающие меня люди относятся ко мне как к равному, не жалеют, но и не презирают. Я понял, что каждый из них пережил боль, смерти, потери. Что я не один такой, что все мы одинаково нуждаемся в помощи. И я работал, работал как вол, чувствуя, как эта работа помогает мне обрести себя, обрести покой в душе. Я стал улыбаться, сначала на шутки Блейза, а потом и других ребят. Потом рискнул заговорить с кем-то кроме Забини, и снова ощутил себя единым целым со всеми ними. Это было ново, но приносило радость и какой-то покой. Появились мысли о будущем. Я стал задумываться, что я буду делать после учебы, да и как учиться, если не на что купить даже учебники. Я вспомнил, как называл Уизли нищебродами. Да, судьба жестоко отомстила мне за прошлое высокомерие, и я закономерно ждал, что теперь мне все вернется сторицей, но… Уж не знаю, кто сказал им о моем положении, но они ни разу даже взглядом не дали мне понять, что злорадствуют. Порой мне казалось, что, вместе с Темным Лордом, из мира вообще ушло все зло и теперь люди просто не могут злиться, ругаться, завидовать…Хотя нет, завидовать я мог. И я очень завидовал… Всем им. За то, что вечерами любой из этих ребят и девчонок мог спокойно подойти к костру, где Поттер играл на гитаре и пел. Просто подойти, присесть, обхватить колени руками и слушать, слушать… Как я мечтал об этом! Но, увы, не мог заставить себя переступить границу света от мерцающего пламени костра. Я не знаю, чего я боялся. Наступившей бы вдруг с моим появлением паузы? Того, что прогонят? Вряд ли, мы ведь днем уже вполне нормально и довольно легко общались почти со всеми… Со всеми, кроме Поттера. Он ни разу не подошел ко мне, не заговорил. Правда, мы работали на разных участках и сидели в Большом зале за разными столами, но все равно – он ведь мог просто подойти, спросить, как у меня дела? Но он не подходил. Да и зачем бы ему? Вот и мне… незачем… наверное… Но я все равно приходил. Становился так, чтобы за деревьями меня не было видно, и слушал, слушал… А подойти не мог.
Так было и сегодня. Я стоял за деревом, прижавшись спиной к шершавой теплой коре и слушал его голос, а он пел. Пел о битве, дружбе, отчаянно рвя голос, почти хрипя, когда рваная мелодия аккордов неслась ввысь или переходя почти на шепот, замирая, когда в песне был особенно нежный момент. Окончив одну, он почти сразу начинал другую. Ему не давали передохнуть. И, хотя все песни были явно маггловские, здесь уже почти все знали их наизусть, подпевали, просили спеть ту или другую. И он пел, изредка прерываясь, чтобы глотнуть из бутылки и промочить горло. Пел старинные баллады о любви и верности для девчонок. Пел о борьбе и выборе, о нелегком пути воина, пел об одиночестве. А я все стоял, вслушиваясь в этот уже охрипший голос, боясь пошевелиться, чтобы не выдать себя, пропуская сквозь душу всю энергию его молчаливого крика, которым он выплескивал из себя свою боль через эти песни.
Мелькали огоньки сигарет, бутылки ходили по кругу, вечер подходил к концу, и я уже собирался потихоньку отойти подальше, чтобы незаметно вернуться в спальню, как вдруг услышал его слова:
- Знаете, ребята, у меня есть одна песня, которую я еще никогда не пел здесь, потому что она предназначалась для одного человека, который мне очень дорог. И я все ждал, когда этот человек придет, но… он не пришел. И тогда я решил, что может эта песня, да и я сам, вовсе не нужны ему. Поэтому сейчас я спою ее… просто спою.
Круг ребят в тишине слушал его слова, и в этой тишине гитара запела переборами, заплакала, задрожала, как будто прощалась с кем-то очень дорогим, родным, переживая все новые волны боли, а Гарри запел. А мне показалось, что я умер. Я забыл, как дышать, ноги отказывались меня держать, а сердце отказывалось верить. Это была песня о драконе. Об одиноком драконе, который охранял клад и проклинал свое служение холодному золоту. Он хотел жизни и любви, а должен был исполнять свое предназначение, уготованное ему от рождения. Он убивал всех, кто приближался к его кладу и вызывал его на бой, плевался пламенем и ненавидел. Но однажды к нему пришел рыцарь, которому не нужно было золото. Которому был интересен сам дракон. И он предложил дракону дружбу и путь, зовя его с собой… Песня еще лилась, а я, как под гипнозом, медленно сделал первый шаг в круг света и замер, глядя в зеленые глаза гитариста. А он не сводил глаз с меня, как будто знал, что я был за тем деревом, и только ждал, когда же я, наконец, выйду на свет… Так он и закончил песню, хотя я уже не слышал, о чем был ее конец: улетел ли дракон с рыцарем или остался в одиночестве охранять свое золото. В моих ушах гудела кровь и заглушала все остальные звуки. Я только медленно подходил все ближе, и оказался на расстоянии вытянутой руки как раз к концу песни. Гарри закончил петь и поднялся, чтобы не смотреть на меня снизу-вверх. Так мы и стояли, не отводя глаз, почти не мигая. Ребята, видя, что они здесь лишние, потихоньку уходили: кто-то сам, кого-то, особо любопытного, уводили друзья. И, наконец, мы остались одни. В полной тишине, только костер потрескивал, и мы оба не знали, что нужно сказать, боялись разрушить волшебство отзвучавшей музыки.
Гарри
Я все ждал, когда же он тоже появится на наших посиделках у костра и недоумевал – неужели ему не интересно? И почти решив, что ему не до нас, однажды заметил в темноте деревьев за кругом света белые волосы. Они выдали его – шатена или брюнета я бы ни за что не разглядел, но эти волосы я узнал наверняка. С того вечера я всегда всматривался не в лица у костра, а в тени за ними. И всегда узнавал. Он облюбовал себе большое дерево и думал, что хорошо прячется за ним, но я уже знал, что он там, и это было почти все равно, как если бы он сидел рядом. Я пел ему, для него. И знал, что он чувствует это. И я продолжал ждать. Мне так хотелось однажды просто подойти и позвать его, но я боялся. Напугать, спугнуть. Все надеялся, что он сам поймет, рискнет, решится. Но он все не шел, и я решился на крайние меры. У меня была песня для него. Но я не хотел петь ее тому, кто прятался за деревом. Я хотел петь ее и видеть его лицо, смотреть ему в глаза. И я рискнул. Я точно знал, что он сегодня на месте. Но я не знал, решится ли он выйти. И я спел. И он вышел. А теперь, я смотрел в его глаза и тонул в них, тонул в огромном сером море горечи и надежды, страха и решимости. А он смотрел в мои, и я не знаю, что он там увидел, но он вдруг шагнул ко мне, утыкаясь лбом в мой лоб и спросил:
- Ты споешь мне ее еще, Гарри? Споешь для меня?
И меня отпустило. Пропала неловкость, ушел страх. И я обхватил его свободной рукой за шею, прижимая к себе, шепча прямо в горячие, искусанные губы, почти целуя:
- Я буду петь для тебя всю жизнь, если ты будешь со мной, мой Дракон…
На Фикбуке
https://ficbook.net/readfic/4728358
***********************************************************************************************
Направленность: Слэш
Автор: Babka Jozka (https://ficbook.net/authors/1859161)
Беты (редакторы):
Часовая https://ficbook.net/authors/598372
Laisina https://ficbook.net/authors/1745147
Фэндом: Роулинг Джоан «Гарри Поттер»
Пейринг: Гарри Поттер/Драко Малфой
Рейтинг: PG-13
Жанры: POV
Размер: Мини, 4 страницы
Кол-во частей: 1
Статус: закончен
Описание:
И он пел, изредка прерываясь что бы глотнуть из бутылки и промочить горло. Пел старинные баллады о любви и нежности для девчонок. Пел о борьбе и выборе, о нелегком пути воина, пел об одиночестве. А я все стоял, вслушиваясь в этот уже охрипший голос, боясь пошевелиться, чтобы не выдать себя, пропуская сквозь душу всю энергию его молчаливого крика, которым он выплескивал из себя свою боль через эти песни.
Посвящение:
Гитаристам, умеющим зацепить душу.
Публикация на других ресурсах: Уточнять у автора/переводчика
Примечания автора:
Все песни - выдумка и обрывки воспоминаний.
Вдруг вопросы - работа раньше была опубликована под другим именем. Я сменила ник.
Гарри
Мы потихоньку восстанавливали Хогвартс. Это было больно – видеть стены замка с прорехами от ударов кувалд великанов, обожженные, расколотые заклятьями, как раны на живом теле. И мы восстанавливали эти стены, знакомые классы, любимые портреты… и себя. Это помогало – можно было отвлечься, а можно было позволить себе пережить боль, пропустить через себя и попытаться идти дальше. Мы работали до изнеможения, чтобы сил оставалось только поесть, в душ и вырубиться в постели. И постепенно мы стали приходить в себя. Чем больше удавалось восстановить родной замок, тем чаще появлялись на лицах улыбки, тем легче было работать, тем радостнее становилось на сердце. Мы отпускали умерших и принимали себя – живыми. Прощали себя. Позволяли себе жить: чувствовать радость, любовь, улыбаться ветру и солнцу. Мы возрождались к жизни месте с нашим замком.
Пару лет назад я выучился играть на гитаре. Летом познакомился с парнем, Джимми, который вечерами играл на площадке недалеко от дома моей тетки. Сначала я просто стоял в сторонке и слушал. Боялся подойти, боялся, что прогонят. Но однажды он заметил меня и сам позвал в круг. Те, кто были с ним, не общались с моим кузеном, а значит был шанс, что это неплохие ребята. И песни они пели больно душевные. Порой это были медленные старинные баллады, а порой что-то рваное, дерзкое – такое, что и не сразу поймешь о чем, но за душу рвет так, что спазмы в горле и руки дрожат. И я слушал как завороженный, слушал, слушал, а потом не выдержал, решился и попросил показать, научить. И Джимми снова не прогнал, а принялся показывать, объяснять. И через пару месяцев я уже вполне сносно мог сыграть половину его репертуара. При покупке всего для школы я и купил себе обычную маггловскую гитару. И привез ее в школу, потому что оставлять ее у Дурслей было нельзя – Дадли ее мигом бы расколотил о чью-то голову, если не об мою. Поначалу мои сокурсники косились на непонятный чехол у меня за плечами, но потом, когда мы в купе расселись по местам и я достал мою девочку, взял пару аккордов и спел пару песен… В общем, всю дорогу в наше купе было не пробиться, а переодевались мы перед самым приездом, впопыхах. Но было весело. С тех пор, когда у нас выпадал свободный вечер, мы с гитарой устраивали мини–концерт для гриффиндорцев и некоторых гостей из других факультетов. А потом закрутилось – смерть Дамблдора, наш побег… А девочка моя так и осталась в башне, ждала меня… И дождалась. Пережила Пожирателей, сражение, уцелела. И вот, когда боль и горе стали понемногу отступать, мы, после тяжелых работ по восстановлению замка и после ужина, стали собираться у озера или на опушке леса. Разжигали костер, садились поближе к огню, лопали вкусняшки, утащенные с кухни. Иногда кто-то приносил сливочное пиво, а иногда и огневиски. Люди приходили, подпевали, уходили парочками или по одному. Менялись лица, факультеты – впрочем, форму мы не носили, а в свете костра мало что можно различить, и я часто во время игры снимал очки и не видел, кто именно сидит чуть дальше от меня. Просто ребята, просто люди. Вместе. Только один человек никогда не приходил к костру, никогда не садился рядом, никогда не подпевал. Его я бы увидел, узнал. Но он не приходил.
Драко
Я не знал, что такое возможно. Сюда я вернулся потому, что больше некуда было идти. Это было единственным местом, которое я мог теперь назвать домом, да и тот был полуразрушен. Я был совершенно один в этом огромном мире, никому не нужен, всеми забыт. Мэнор разрушен, деньги конфискованы, как и остальные дома, имущество. Мать погибла, отец в Азкабане. А я оправдан стараниями Гарри Поттера, но теперь мне просто некуда идти - и я пришел сюда. Точнее, я бы, наверное, остался на развалинах поместья, но Блейз чуть ли не за шиворот приволок меня, заявив, что не бросит меня на руинах и что нужно доучиться. Мне было все равно, и я не спорил. Без разницы. И вот теперь я сам себе не верил – восстанавливая школу, я потихоньку, как по кирпичику, восстанавливал себя. Сам в это не верил, но это происходило – сначала практически все время молчавший, закрытый в себе, я постепенно почувствовал, что окружающие меня люди относятся ко мне как к равному, не жалеют, но и не презирают. Я понял, что каждый из них пережил боль, смерти, потери. Что я не один такой, что все мы одинаково нуждаемся в помощи. И я работал, работал как вол, чувствуя, как эта работа помогает мне обрести себя, обрести покой в душе. Я стал улыбаться, сначала на шутки Блейза, а потом и других ребят. Потом рискнул заговорить с кем-то кроме Забини, и снова ощутил себя единым целым со всеми ними. Это было ново, но приносило радость и какой-то покой. Появились мысли о будущем. Я стал задумываться, что я буду делать после учебы, да и как учиться, если не на что купить даже учебники. Я вспомнил, как называл Уизли нищебродами. Да, судьба жестоко отомстила мне за прошлое высокомерие, и я закономерно ждал, что теперь мне все вернется сторицей, но… Уж не знаю, кто сказал им о моем положении, но они ни разу даже взглядом не дали мне понять, что злорадствуют. Порой мне казалось, что, вместе с Темным Лордом, из мира вообще ушло все зло и теперь люди просто не могут злиться, ругаться, завидовать…Хотя нет, завидовать я мог. И я очень завидовал… Всем им. За то, что вечерами любой из этих ребят и девчонок мог спокойно подойти к костру, где Поттер играл на гитаре и пел. Просто подойти, присесть, обхватить колени руками и слушать, слушать… Как я мечтал об этом! Но, увы, не мог заставить себя переступить границу света от мерцающего пламени костра. Я не знаю, чего я боялся. Наступившей бы вдруг с моим появлением паузы? Того, что прогонят? Вряд ли, мы ведь днем уже вполне нормально и довольно легко общались почти со всеми… Со всеми, кроме Поттера. Он ни разу не подошел ко мне, не заговорил. Правда, мы работали на разных участках и сидели в Большом зале за разными столами, но все равно – он ведь мог просто подойти, спросить, как у меня дела? Но он не подходил. Да и зачем бы ему? Вот и мне… незачем… наверное… Но я все равно приходил. Становился так, чтобы за деревьями меня не было видно, и слушал, слушал… А подойти не мог.
Так было и сегодня. Я стоял за деревом, прижавшись спиной к шершавой теплой коре и слушал его голос, а он пел. Пел о битве, дружбе, отчаянно рвя голос, почти хрипя, когда рваная мелодия аккордов неслась ввысь или переходя почти на шепот, замирая, когда в песне был особенно нежный момент. Окончив одну, он почти сразу начинал другую. Ему не давали передохнуть. И, хотя все песни были явно маггловские, здесь уже почти все знали их наизусть, подпевали, просили спеть ту или другую. И он пел, изредка прерываясь, чтобы глотнуть из бутылки и промочить горло. Пел старинные баллады о любви и верности для девчонок. Пел о борьбе и выборе, о нелегком пути воина, пел об одиночестве. А я все стоял, вслушиваясь в этот уже охрипший голос, боясь пошевелиться, чтобы не выдать себя, пропуская сквозь душу всю энергию его молчаливого крика, которым он выплескивал из себя свою боль через эти песни.
Мелькали огоньки сигарет, бутылки ходили по кругу, вечер подходил к концу, и я уже собирался потихоньку отойти подальше, чтобы незаметно вернуться в спальню, как вдруг услышал его слова:
- Знаете, ребята, у меня есть одна песня, которую я еще никогда не пел здесь, потому что она предназначалась для одного человека, который мне очень дорог. И я все ждал, когда этот человек придет, но… он не пришел. И тогда я решил, что может эта песня, да и я сам, вовсе не нужны ему. Поэтому сейчас я спою ее… просто спою.
Круг ребят в тишине слушал его слова, и в этой тишине гитара запела переборами, заплакала, задрожала, как будто прощалась с кем-то очень дорогим, родным, переживая все новые волны боли, а Гарри запел. А мне показалось, что я умер. Я забыл, как дышать, ноги отказывались меня держать, а сердце отказывалось верить. Это была песня о драконе. Об одиноком драконе, который охранял клад и проклинал свое служение холодному золоту. Он хотел жизни и любви, а должен был исполнять свое предназначение, уготованное ему от рождения. Он убивал всех, кто приближался к его кладу и вызывал его на бой, плевался пламенем и ненавидел. Но однажды к нему пришел рыцарь, которому не нужно было золото. Которому был интересен сам дракон. И он предложил дракону дружбу и путь, зовя его с собой… Песня еще лилась, а я, как под гипнозом, медленно сделал первый шаг в круг света и замер, глядя в зеленые глаза гитариста. А он не сводил глаз с меня, как будто знал, что я был за тем деревом, и только ждал, когда же я, наконец, выйду на свет… Так он и закончил песню, хотя я уже не слышал, о чем был ее конец: улетел ли дракон с рыцарем или остался в одиночестве охранять свое золото. В моих ушах гудела кровь и заглушала все остальные звуки. Я только медленно подходил все ближе, и оказался на расстоянии вытянутой руки как раз к концу песни. Гарри закончил петь и поднялся, чтобы не смотреть на меня снизу-вверх. Так мы и стояли, не отводя глаз, почти не мигая. Ребята, видя, что они здесь лишние, потихоньку уходили: кто-то сам, кого-то, особо любопытного, уводили друзья. И, наконец, мы остались одни. В полной тишине, только костер потрескивал, и мы оба не знали, что нужно сказать, боялись разрушить волшебство отзвучавшей музыки.
Гарри
Я все ждал, когда же он тоже появится на наших посиделках у костра и недоумевал – неужели ему не интересно? И почти решив, что ему не до нас, однажды заметил в темноте деревьев за кругом света белые волосы. Они выдали его – шатена или брюнета я бы ни за что не разглядел, но эти волосы я узнал наверняка. С того вечера я всегда всматривался не в лица у костра, а в тени за ними. И всегда узнавал. Он облюбовал себе большое дерево и думал, что хорошо прячется за ним, но я уже знал, что он там, и это было почти все равно, как если бы он сидел рядом. Я пел ему, для него. И знал, что он чувствует это. И я продолжал ждать. Мне так хотелось однажды просто подойти и позвать его, но я боялся. Напугать, спугнуть. Все надеялся, что он сам поймет, рискнет, решится. Но он все не шел, и я решился на крайние меры. У меня была песня для него. Но я не хотел петь ее тому, кто прятался за деревом. Я хотел петь ее и видеть его лицо, смотреть ему в глаза. И я рискнул. Я точно знал, что он сегодня на месте. Но я не знал, решится ли он выйти. И я спел. И он вышел. А теперь, я смотрел в его глаза и тонул в них, тонул в огромном сером море горечи и надежды, страха и решимости. А он смотрел в мои, и я не знаю, что он там увидел, но он вдруг шагнул ко мне, утыкаясь лбом в мой лоб и спросил:
- Ты споешь мне ее еще, Гарри? Споешь для меня?
И меня отпустило. Пропала неловкость, ушел страх. И я обхватил его свободной рукой за шею, прижимая к себе, шепча прямо в горячие, искусанные губы, почти целуя:
- Я буду петь для тебя всю жизнь, если ты будешь со мной, мой Дракон…
Счастье можно найти даже в темные времена, если не забывать обращаться к свету. А.Дамблдор
***********************************************************************************************
На Фикбуке
https://ficbook.net/readfic/4727798
***********************************************************************************************
Направленность: Слэш
Автор: Babka Jozka (ficbook.net/authors/1859161)
Бета: Laisina https://ficbook.net/authors/1745147
Фэндом: Гарри Поттер
Персонажи: Гарри Поттер/Драко Малфой
Рейтинг: PG-13
Жанры: POV, Любовь/Ненависть
Предупреждения: OOC, Underage
Размер: Драббл, 2 страницы
Кол-во частей: 1
Статус: закончен
Описание:
Я хотел вытащить тебя из твоих кошмаров твоей ненавистью, а вытащил – нашей любовью.
Посвящение:
Всем, кто любит этих мальчишек.
Публикация на других ресурсах: Уточнять у автора/переводчика
Примечания автора:
Как-то так представилось...
========================================================================================================================================================================================================================================================================================
Я смутно вижу сквозь полузакрытые веки, как ты ударил чем-то, похожим на огромный клык, диадему с огромным синим камнем, как Уизли зафутболил ее ногой в пылающую комнату, из которой мы только что вылетели, и как оттуда раздался оглушительный рев, а комната захлопнула свои двери. И как тебя буквально размазало по стене, скручивая от боли и слабости. Я ничего не понимаю, сажа и копоть режут слезящиеся глаза, паника понемногу отступает и ко мне начинает пробиваться понимание, что я живой. Что я -ЖИВОЙ! А вот Гойл – нет. Его просто больше нет и смерть его была страшной, жуткой до дрожи, хоть он сам и вызвал это Адово пламя… А Забини выжил. Вы спасли его и меня. А Гойла не успели. А меня – да. И спас меня - ты. Тот самый ты, что сейчас загибается у двери и орет от боли, которая выворачивает тебя почище круциатуса. А я ничего не слышу, хотя уверен, что ты орешь, срывая голос, потому что рот твой открыт и перекошен, а глаза совершенно безумные. И у меня, кажется, начинается истерика…
К черту истерику! Я подполз к тебе и вцепился в твою куртку, пытаясь то ли обнять, то ли встряхнуть тебя. Уизли где-то рядом трясет Грейнджер, которая, кажется, тоже без сознания. Тоже?.. А, ну да, вон недалеко видна макушка Забини, он в отключке. А я все также ничего не слышу. И меня трясет, и мысли скачут как сайгаки (кто бы это ни был).
Но я уже лучше вижу. Я это понимаю, потому что совсем рядом, вот прямо передо мной, в зеленющих глазах, в которых я так часто за годы нашего знакомства видел презрение, ненависть, раздражение - плещется лютая, ярая боль. А я трясу тебя за отвороты куртки, трясу за плечи, и, наверное, ору, но не слышу ни себя, ни тебя. Я паникую, я не знаю, как вернуть тебя. Ты уходишь, уплываешь куда-то, где очень больно и очень страшно, где наверняка этот красноглазый ублюдок снова пытает и убивает кого-то. Я глажу ладонями твое лицо, зову тебя по имени – тишина. Только все та же боль в глазах и наше общее безумие.
И тогда я целую тебя. Целую со всей страстью, накопившейся во мне за все те годы моей безответной любви, что я сумел спрятать в себе, сохранить, не растерять от страха, не отдать на растерзание красноглазому уроду. Целую, не глядя на твоих друзей, которые убьют меня, когда увидят, что я творю с их другом – уж Уизли точно. Целую, со всей горечью осознания, что этого больше никогда не будет – ты не подпустишь меня к себе настолько близко, ты не простишь меня за этот поцелуй и, возможно, даже проклянешь. Целую, потому что это последнее, чем я могу еще попытаться вернуть тебя сюда, ко мне, чтобы жить потом хотя бы знанием того, что ты есть в этом мире. Вытащить тебя твоей же злостью, твоей ненавистью ко мне. Целую, надеясь, что ярость ко мне за этот мой поступок вернет тебя хотя бы для того, чтобы оттолкнуть такого жутко наглого меня и врезать мне в челюсть.
Несколько секунд ничего не происходит, и я успеваю испугаться до дрожи в руках, что все напрасно, я не успел, и ты слишком далеко, чтобы вернуться. А потом происходит что-то…что-то, совершенно необъяснимое, невозможное, невероятное – ты целуешь меня в ответ. Целуешь так, как если бы это было последнее, что ты хочешь сделать в жизни – жадно, страстно, бешено. Как будто тоже мечтал, и желал, и ждал… Ты прижимаешь меня к себе так яростно, что я буквально валюсь на тебя, но мне плевать – я боюсь поверить, боюсь пошевелиться, боюсь разжать руки, чтобы не спугнуть это сладкое наваждение. Может быть, я просто умер в той комнате и теперь я…в Раю? В Аду? Это зависит от того, что будет, когда ты отстранишься. Но сам я тебя не отпущу, и пусть мне уже не хватает воздуха и перед глазами мелькают черные и красные точки – я лучше задохнусь, чем прерву этот поцелуй!
Ты сам его прерываешь, и я, зажмурившись, чтобы не видеть ненависть в твоих глазах, которая вот-вот должна появиться там, уже готов к твоему яростному напору, но ты торопливо ощупываешь мое лицо, плечи, руки, шепча: «Живой? Целый? Драко, не молчи! Скажи, что с тобой все хорошо! Скажи, Драко!». И я в шоке открываю глаза и киваю, потому что ком в горле не дает говорить, а предательские слезы закипают в уголках глаз, размывая тебя. Я киваю и не могу отвести от тебя взгляд, а ты вдруг, прижимая меня к себе так, что у меня хрустят ребра, утыкаешься мне в плечо и всхлипываешь, шепча «Я так испугался…». А я, все так же молча, прижимаю тебя к себе, благодаря небо за то, что уже слышу, потому что слышать твои слова - это самое огромное мое счастье. Потому что я начинаю понимать, начинаю верить, что я не один больше, что ты мой, как я уже давно - твой, и что никто в мире не разлучит нас больше.
Я хотел вытащить тебя из твоих кошмаров твоей ненавистью, а вытащил – нашей любовью.
На Фикбуке
https://ficbook.net/readfic/4727798
***********************************************************************************************
Направленность: Слэш
Автор: Babka Jozka (ficbook.net/authors/1859161)
Бета: Laisina https://ficbook.net/authors/1745147
Фэндом: Гарри Поттер
Персонажи: Гарри Поттер/Драко Малфой
Рейтинг: PG-13
Жанры: POV, Любовь/Ненависть
Предупреждения: OOC, Underage
Размер: Драббл, 2 страницы
Кол-во частей: 1
Статус: закончен
Описание:
Я хотел вытащить тебя из твоих кошмаров твоей ненавистью, а вытащил – нашей любовью.
Посвящение:
Всем, кто любит этих мальчишек.
Публикация на других ресурсах: Уточнять у автора/переводчика
Примечания автора:
Как-то так представилось...
========================================================================================================================================================================================================================================================================================
Я смутно вижу сквозь полузакрытые веки, как ты ударил чем-то, похожим на огромный клык, диадему с огромным синим камнем, как Уизли зафутболил ее ногой в пылающую комнату, из которой мы только что вылетели, и как оттуда раздался оглушительный рев, а комната захлопнула свои двери. И как тебя буквально размазало по стене, скручивая от боли и слабости. Я ничего не понимаю, сажа и копоть режут слезящиеся глаза, паника понемногу отступает и ко мне начинает пробиваться понимание, что я живой. Что я -ЖИВОЙ! А вот Гойл – нет. Его просто больше нет и смерть его была страшной, жуткой до дрожи, хоть он сам и вызвал это Адово пламя… А Забини выжил. Вы спасли его и меня. А Гойла не успели. А меня – да. И спас меня - ты. Тот самый ты, что сейчас загибается у двери и орет от боли, которая выворачивает тебя почище круциатуса. А я ничего не слышу, хотя уверен, что ты орешь, срывая голос, потому что рот твой открыт и перекошен, а глаза совершенно безумные. И у меня, кажется, начинается истерика…
К черту истерику! Я подполз к тебе и вцепился в твою куртку, пытаясь то ли обнять, то ли встряхнуть тебя. Уизли где-то рядом трясет Грейнджер, которая, кажется, тоже без сознания. Тоже?.. А, ну да, вон недалеко видна макушка Забини, он в отключке. А я все также ничего не слышу. И меня трясет, и мысли скачут как сайгаки (кто бы это ни был).
Но я уже лучше вижу. Я это понимаю, потому что совсем рядом, вот прямо передо мной, в зеленющих глазах, в которых я так часто за годы нашего знакомства видел презрение, ненависть, раздражение - плещется лютая, ярая боль. А я трясу тебя за отвороты куртки, трясу за плечи, и, наверное, ору, но не слышу ни себя, ни тебя. Я паникую, я не знаю, как вернуть тебя. Ты уходишь, уплываешь куда-то, где очень больно и очень страшно, где наверняка этот красноглазый ублюдок снова пытает и убивает кого-то. Я глажу ладонями твое лицо, зову тебя по имени – тишина. Только все та же боль в глазах и наше общее безумие.
И тогда я целую тебя. Целую со всей страстью, накопившейся во мне за все те годы моей безответной любви, что я сумел спрятать в себе, сохранить, не растерять от страха, не отдать на растерзание красноглазому уроду. Целую, не глядя на твоих друзей, которые убьют меня, когда увидят, что я творю с их другом – уж Уизли точно. Целую, со всей горечью осознания, что этого больше никогда не будет – ты не подпустишь меня к себе настолько близко, ты не простишь меня за этот поцелуй и, возможно, даже проклянешь. Целую, потому что это последнее, чем я могу еще попытаться вернуть тебя сюда, ко мне, чтобы жить потом хотя бы знанием того, что ты есть в этом мире. Вытащить тебя твоей же злостью, твоей ненавистью ко мне. Целую, надеясь, что ярость ко мне за этот мой поступок вернет тебя хотя бы для того, чтобы оттолкнуть такого жутко наглого меня и врезать мне в челюсть.
Несколько секунд ничего не происходит, и я успеваю испугаться до дрожи в руках, что все напрасно, я не успел, и ты слишком далеко, чтобы вернуться. А потом происходит что-то…что-то, совершенно необъяснимое, невозможное, невероятное – ты целуешь меня в ответ. Целуешь так, как если бы это было последнее, что ты хочешь сделать в жизни – жадно, страстно, бешено. Как будто тоже мечтал, и желал, и ждал… Ты прижимаешь меня к себе так яростно, что я буквально валюсь на тебя, но мне плевать – я боюсь поверить, боюсь пошевелиться, боюсь разжать руки, чтобы не спугнуть это сладкое наваждение. Может быть, я просто умер в той комнате и теперь я…в Раю? В Аду? Это зависит от того, что будет, когда ты отстранишься. Но сам я тебя не отпущу, и пусть мне уже не хватает воздуха и перед глазами мелькают черные и красные точки – я лучше задохнусь, чем прерву этот поцелуй!
Ты сам его прерываешь, и я, зажмурившись, чтобы не видеть ненависть в твоих глазах, которая вот-вот должна появиться там, уже готов к твоему яростному напору, но ты торопливо ощупываешь мое лицо, плечи, руки, шепча: «Живой? Целый? Драко, не молчи! Скажи, что с тобой все хорошо! Скажи, Драко!». И я в шоке открываю глаза и киваю, потому что ком в горле не дает говорить, а предательские слезы закипают в уголках глаз, размывая тебя. Я киваю и не могу отвести от тебя взгляд, а ты вдруг, прижимая меня к себе так, что у меня хрустят ребра, утыкаешься мне в плечо и всхлипываешь, шепча «Я так испугался…». А я, все так же молча, прижимаю тебя к себе, благодаря небо за то, что уже слышу, потому что слышать твои слова - это самое огромное мое счастье. Потому что я начинаю понимать, начинаю верить, что я не один больше, что ты мой, как я уже давно - твой, и что никто в мире не разлучит нас больше.
Я хотел вытащить тебя из твоих кошмаров твоей ненавистью, а вытащил – нашей любовью.